Эрнест Робертсон Паншон

Паншон, Э(рнест) Р(обертсон)*

Дата рождения*

Библиография: ⮑

Английский писатель и литературный критик. Также использовал псевдним

Робертсон Хэлкетт*

    О личной жизни Паншона известно очень мало. В начале 1900-х годов было опубликовано изрядное количество его произведений, в основном, в Англии, но были и американские издания. Это были остросюжетные и исторические романы.
    Паншон также написал для "The Guardian" рецензии на несколько романов Агаты Кристи после их первой публикации.

    Проявив свой талант в различных жанрах, Э.Р. Паншон все же чаще вспоминается как автор детективов. Знатоки детективной литературы высоко ценят его хитросплетенные сюжеты, незабываемую атмосферу и колоритных персонажей.
    "Свой" жанр Паншон нашел к 1929 году: именно в этом году в Америке вышел в свет его роман “The Blue John Diamond”, а в Англии издана “The Unexpected Legacy” — первая из пяти книг с инспектором

Картером*

и сержантом

Беллом*

— дуэтом сыщиков из Скотланд-Ярда, один из участников которого типичная "черепаха", а второй – "заяц". В 1930-40х годах Э.Р. Паншон снискал себе славу детективного писателя.
    Его талант придумывать головоломные сюжеты, призванные увлечь, а не запутать читателя, может соперничать только с талантом Джона Диксона Карра, с которым его роднит яркое творческое воображение, изобретательность, умение передать атмосферу, воспроизвести обстановку и место действия; эти два оригинальнейших, изобретательнейших ума — мастера придумывать и разрабатывать улики и ситуации.
    В произведениях Паншона наряду с детективной составляющей, тщательно анализируются персонажи, а также причины, которые побудили обычного человека совершить преступление. С акцентом на эксцентричные особенности характера, нереальные (однако, логичные и убедительные) сюжеты, способность прошлого влиять на настоящее (будь то ранее совершенные преступления или признанные шедевры литературы и искусства), работы Паншона представляют собой причудливое сочетание произведений Г.К. Бейли, Глэдис Митчелл, Г.К. Честертона и Майкла Иннеса.
    В 1933 г. Э. Р. Паншон становится членом Английского детективного клуба. Дороти Л. Сэйерс восторгалась манерой письма Паншона в своей статье "Salute to Mr. Punshon". Энтони Баучер — проницательный критик детективных произведений — благоприятно отозвался о его романах "The Conqueror Inn", "Night’s Cloak", "Secrets Can’t Be Kept", "There’s a Reason for Everything" и "It Can Lead Anywhere". Баучер, в основном, отметил объем романов ("для терпеливых читателей"), но также похвалил и детально выстроенный сюжет, и тщательно выписанных персонажей.

    Сегодня Э.Р. Паншона вспоминают, в основном, как литературного отца констебля Бобби

Оуэна*

— главного героя многих его романов.
Э.Р. Паншон написал 35 книг с участием рассудительного, методичного героя, который, впервые появившись в "Information Received" в должности констебля, к последним книгам дослужился до главы Сотланд-Ярда.
Бобби Оуэн — выпускник Оксфорда, который во время Великой Депрессии вынужден был устроиться на работу в полицию. Отдавая много сил работе, он остается преданным, любящим мужем. Его жена —

Олив*

— появляется во всех произведениях: иногда она показана просто как терпеливая любящая супруга неутомимого сыщика, а порой (например, в “Diabolic Candelabra”) оказывается вовлеченной в дела мужа. Бобби Оуэн — располагающий к себе персонаж, всегда готовый помочь; с коллегами — строгий, но справедливый; изобретательный на всякого рода уловки для преступников. Этот привлекательный мужчина обладает чувством юмора, чуток к происходящим событиям, какими бы незначительными они ни были, а если того требует работа — становится человеком действия.

Эрнест Робертсон Паншон знаменит своим особенным стилем повествования. Кто-то считает его тяжеловесным, замысловатым и даже непостижимым; а кто-то полагает, что все же есть у него и легкие, занимательные, развлекательные книги.

И̳З̳Б̳Р̳А̳Н̳Н̳Ы̳Е̳ ̳Р̳А̳С̳С̳К̳А̳З̳Ы̳

“РУКА МЕРТВЕЦА”
  “Dead Man’s Hand”    Густой, пушистый снегопад шел со времени вечернего чая. Света не было ни в большом доме, расположенном в конце аллеи, ни в маленьком — в ее начале. По аллее медленно и осмотрительно шагал человек; снег мгновенно стирал его следы. Невысокого роста мужчина был одет в женскую ночную рубашку, закрывавшую его целиком, а голова его была укутана белой шалью. Окажись кто-нибудь поблизости, не смог бы разглядеть его сквозь метель. Вокруг было безлюдно, но этот человек никогда не пренебрегал мерами предосторожности.
   Он подошел к маленькому домику. Открыл дверь и вошел. Метель ворвалась за ним, и под порывом холодного ветра в мрачной, плохо освещенной теплой кухне заколыхалось на веревке выстиранное белье. Перед камином сидела женщина. Она грела у огня дрожащие руки. Стоя в дверях, мужчина топал ногами, стряхивая снег с обуви, смахивал его с одежды. Он снял ночную рубашку и платок и бросил их на стул. Женщина у камина спросила:
   — Кончено?
   Мужчина молчал. Его звали Джереми Уэллс. Он служил садовником, шофером и секретарем у полковника Энтони Беннетта, который жил в большом доме на другом конце аллеи. Уэллс все так же молча подошел к огню. Не оборачиваясь, женщина повторила:
   — Кончено?
   Джереми пошарил в кармане пальто и, достав оттуда бумажный пакет, высыпал его содержимое на грубо сколоченный кухонный стол. Даже в полумраке комнаты, освещенной лишь огнем камина, оно сверкало и искрилось.
   — Бриллиантов на тысячи. Тысячи. Никто, кроме меня, не знал, что они у него были, так что их пропажу не обнаружат, а остальное к нам не приведет. Бриллианты не обесценятся, говорил полковник, и это неоспоримо, как пить дать.
   Женщина даже не взглянула на то, как удивительно камни светились в полумраке. Она ощупывала ночную рубашку и платок.
   — Они насквозь промокли. Любой может что-то заподозрить. Лучше я их постираю и повешу сушиться с другими вещами.
   Женщина принесла из судомойни маленькое оловянное корыто, которым редко пользовалась, и положила туда вещи. Большое, в котором она обычно стирала, находилось снаружи, в прачечной. Она поставила корыто на кухонный стол, рядом с бриллиантами. Протянула к ним руки, но не прикоснулась.
   — Не похожи они на дорогие. С чего ты взял, что они стоят тысячи?
   Мужчина продолжал:
   — Он все понял, когда увидел у меня в руках свой револьвер. Ни слова не сказал. Закрыл руками лицо, и я выстрелил. Дважды. Ему отстрелило средний палец — ровно, как ножом срезало. Бриллианты лежали на столе. Никто не знал, что они у него были. Никто, кроме меня. Он даже покупал их не на свое имя. Никто не знал, что полковник Энтони Беннетт купил бриллианты. Теперь они мои. Его найдут утром и подумают, что это сделали грабители.
   — Иди лучше спать, — сказала женщина. Она уже стирала в корыте ночную рубашку и платок. — На них ведь ничего не попало? — спросила она.
   — Не могло, — ответил он. — Я ведь близко не подходил, только за бриллиантами, а они лежали готовенькие на столе.
   — Никто тебя не слышал? Ты уверен? — спросила она.
   — Не могли — радиоприемник был включен, — ответил он, — и обе старухи глухие как пень. Сама знаешь, как приходится кричать, чтобы они услышали.
   — Никто тебя не видел? — продолжала она. — Ты уверен, что никто не видел тебя?
   — Невозможно, — сказал он. — В белой ночной рубашке и платке на фоне снега я мог бы пройти незамеченным мимо любого на расстоянии вытянутой руки.
   — Иди лучше спать, — сказала женщина. — Я приду, когда закончу. — Она уже выжимала рубашку, которую (раз та не была испачкана) лишь прополоскала. — Но сначала убери их. В безопасное место. Туда, где точно не найдут.
   — Да не будут их искать, — повторил он. — Про них никто не знал, кроме меня.
   Она промолчала. Вешала рубашку на веревку, протянутую через кухню. Пришлось снять часть других вещей, чтобы освободить место.
   Он медленно, с наслаждением собрал бриллианты в пакет и понес его с собой в спальню. Когда она пришла туда, он крепко спал с пакетом под подушкой.

   Они встали рано. Снегопад прекратился. Вокруг царила белизна, спокойствие и умиротворение. Особо не разговаривали. Джереми нашел место для бриллиантов под половицей.
   — Абсолютно надежно, — сказал он. — Ведь то, что не потеряно, искать не будут. Полковник все сделал по-тихому, чтобы облапошить правительство. Читала ведь в газетах про валютные преступления.
   Она кивнула и продолжила свою работу. Убрала со стола после завтрака и поставила гладильную доску. Рубашка была еще влажной и трудно гладилась. В коттедже не было ни газа, ни электричества, так что утюг надо было нагревать на кухонной плите, которая этим утром разогревалась очень медленно.
   Джереми поднялся наверх, чтобы взглянуть на половицу, скрывающую бриллианты, которые никто не будет искать. Из окна он увидел двух мужчин, бредущих по аллее от большого дома по глубокому нехоженому снегу. Он спустился вниз.
   — Двое идут сюда. Полицейские. Его нашли и вызвали полицию. Они будут спрашивать, не слышали ли мы чего. Тебе нужно только сказать “нет” и сделать вид, что ты потрясена и огорчена.
   Женщина кивнула и продолжила гладить — вернее, пыталась разогреть утюг.
   — Они почти дошли, — говорил Джереми. — Это Хиггинс из деревни и с ним сержант. Хиггинс, конечно, должен был его вызвать. Скоро придет еще больше полицейских.
   Он подошел к двери и открыл ее. Полицейские были в нескольких ярдах.
   — Увидел вас в окно, — приветливо сказал он. — Проходите, моя хозяйка приготовит чай. Что привело вас в такую рань?
   Ответил сержант.
   — Полковник убит.
   Миссис Джереми вскрикнула. Она так резко качнулась, что опрокинула доску, утюг с подставкой и недоглаженную рубашку. Раздался грохот.
   На лице Джереми отразилось удивление и полное замешательство.
   — Что это значит? — вопросил он. — Что вы имеете в виду? Полковник? Хозяин? Я видел его вчера, еще до снегопада, и он был в полном порядке.
   — Ночью слышали что-нибудь? — спросил сержант.
   — Ни звука, — ответил Джереми. — Кто мог пойти на такое? Это грабители?
   — Выглядит именно так, — сказал сержант. — Окно в задней части дома взломано. Передняя дверь отворена, хотя прошлой ночью была заперта на замок. Грабители вышли через нее. Бедняга застрелен из собственного револьвера. Он хранился в холле в ящике комода.
   — Все знали, где он его хранил, — кивнул Джереми. — Неужели дамы ничего не слышали? Хотя, они ведь туговаты на ухо.
   — Ничего, — подтвердил сержант. — Кажется, еще и радио играло. Не похоже, чтобы что-то пропало. Должно быть, преступники запаниковали и убежали, когда поняли, что натворили.
   — Неудивительно, — сказал Джереми. — Их можно понять. — Он сел и стал надевать сапоги. — Пойду-ка лучше в дом, может, смогу чем помочь. — Эх, до чего скверно это все, и нам с хозяйкой теперь придется уехать, а мы-то думали, что будем жить здесь всю жизнь.
   Он надел один сапог, а другой держал в руках.
   — Жена, — обратился он к ней, — подними-ка, что там упало. А рубашку снова придется стирать, раз уж попала в камин.
   — Рано вы принялись за работу, хозяйка, — сказал сержант.
   — Да, она ранняя пташка, — сказал Джереми. Он надел второй сапог и встал. — Я схожу в большой дом, — повторил он.
   — Мы подумали, что вы могли бы помочь, — извиняющимся голосом сказал сержант. — Неужели не видели никого подозрительного или что-нибудь необычное?
   — Никого и ничего, — уверенно произнес Джереми. А своей жене, которая все так же сидела в неподвижном молчании, как будто была ошеломлена и сокрушена ужасной новостью, он сказал. — Возвращайся к работе. Это тебя отвлечет.
   Она привычным жестом подняла рубашку и стала раскладывать ее на гладильной доске. И внезапно закричала.
   — Его рука! — голосила она — Смотрите, это она, — без среднего пальца!
   Трое мужчин, озадаченные, ничего не понимающие, уставились туда, куда она показывала, но на старом оловянном корыте, в котором стирали ночную рубашку, не видели ничего, кроме пятен ржавчины. Ничего больше. Только лихорадочное, буйное воображение могло разглядеть в еле заметном беспорядочном узоре, который они создали, какое-то немыслимое сходство с человеческой рукой.
   — До чего же она расстроилась, — сказал Джереми. — Ничего там нет, женщина, и быть не может. Только красная ржавчина на старом корыте. Любой бы на ее месте расстроился, выложи ему такие вести без подготовки. Надо было вам аккуратнее сообщить, сержант. Завари себе чай и приляг пока.
   — Возможно, мне и не следовало вот так обрушивать плохие вести, но откуда она могла узнать, что полковнику отстрелили средний палец, ведь я об этом не говорил?   1^sted: “MacKill’s Mystery Magazine” Mar 1953 ▣ Перевод: Мира Горячкина ▣ Публикация на форуме: 28.12.2022 г. ▣ Переведено по изданию: “A Surprise for Christmas”, 2020
×

Подробная информация во вкладках

Автор **Stark** » 04 ноя 2021, 19:07

Оригинальное название рассказа "Слепая" - The Blind See (The Windsor Magazine, March 1916).
А вот оригинального названия рассказа "Китайская кукла" не могу найти. И точно ли это рассказ Паншона?

Эрнест Робертсон Паншон

Эрнест Робертсон Паншон

Re: Эрнест Робертсон Паншон

Кто сейчас на форуме

Кто просматривал тему