• Просмотр темы - О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Вопрос на засыпку. Касается примечаний в темах сборников. В темах с одним рассказом все ясно и просто. Блок пронумерованных примечаний под скроллом с самим рассказом. Все корректно пашет. Нажатие на номер примечания в тексте рассказа автоматически перекидывает в пояснение конкретной ссылки, а нажатие на данным номер в блоке с примечаниями возвращает к нужному фрагменту в тексте. К сожалению, это не так работает в темах сборок рассказов (не суть это просто “избранные рассказы” конкретного автора, конкретного персонажа и т.д.) — нажатие на номер примечания в тексте рассказа автоматически перекидывает в пояснение конкретной ссылки, но в обратную, увы.
Кроме того. Расскажу на примере рассказа “Колодец” У. Джекобса. Я хочу (вот такой бзик) в сборниках размещать рассказы, так как они в них представлены. В сборках с избранными рассказами по датам написания (первой публикации) и т.д. Мне кажется, что это правильно. Рассказ “Колодец” нужно вставить вторым (думаю, что рассказы уже переведенные ранее, официально, еще раз публиковать на форуме кроме тех, которые найти почти нереально и их нет в сети, или на наш взгляд перевод (форумный) более удачный, не нужно). Но вот в чем проблема. В теме сборника уже есть еще пять рассказов, которые должны быть после “Колодца”. И отдельный блок примечаний по возрастающей в них уже есть — и непосредственно в текстах, и в самом блоке. А это значит, что мне для этого нужно: во-первых, “переименовать” (другие номера) в самих (в данном случае) рассказах; во-вторых, изменить номера ссылок непосредственно в блоке примечаний. В текстовых файлах все просто: готовый файл с новым переводом копирую и вставляю в нужное место в общем файле — ссылки и примечания автоматически становятся в нужном порядке. В теме на форуме… ручками, ручками, ручками. :stars:

Геморрой.
Рассказ “Колодец” это просто для примера. Это касается вообще всех тем сборок. Я даже иногда прошу у переводчиков примерный план — сколько еще рассказов конкретного автора или о конкретном персонаже (серийном) они собираются переводить. Чтобы сразу публиковать переводы в нужном (правильном) порядке. Короче, геморрой и для переводчиков, и для меня.

Для чего я пишу так “многобукфф”. :write:

Я хочу в такого рода темах вообще отказаться от отдельного блока примечаний. Благо проблема количество текста в скролле давно решена. Взамен, прямо в тексте рассказа, писать, чуть меньшим размером шрифта, само примечание (можно даже другим шрифтом). Такой вариант сразу же решает все проблемы (одним выстрелом двух трех зайцев):
     Переводчики: переводят когда хотят и что хотят в любом порядке.
     Читателям: не надо кликать на ссылку, читать примечание, а потом искать нужное место, где остановились в тексте.
     Для меня: просто делаю вкладку с рассказом и размещаю в нужном месте, в теме.

   Что скажете? Хотелось бы услышать аза против.

Лично меня вполне устраивает предложенный вариант: примечания прямо в тексте другим шрифтом.

Мне вообще не принципиально. Если проще всего писать примечания другим шрифтом прямо в тексте рассказа — вполне себе подходящее решение.

Писать примечания прямо в тексте - визуально некрасиво и отвлекает от чтения. Сноска на то и сноска, чтобы, если хочешь, отвлекся, а если не хочешь, она не мешала бы. Так что я против.
Уж лучше отказаться от нумерации "по возрастающей" (тем более, что когда она единая на весь блок рассказов, это тоже неудобно и сбивает). Расставил в тексте звёздочки и поставил отдельной вкладкой примечания на весь блок - кому нужно, пусть сверяется и потратит немного времени, чтобы открыть и туда-сюда пролистать. Но то, что предлагается, так никто и нигде не делает (делали только на заре Рунета в первых электронных библиотеках, когда весь функционал был вешать голый txt-файл).

Меня предлагаемый вариант очень даже устраивает. Поскольку я перед чтением перевожу все рассказы в word, то и все примечания оказываются в конце, а это очень неудобно. Так приходится иногда листать в конец, а там можно и разгадку какую-нибудь прочитать.

Д. Донован “Загадка Дедвуд−Холла”
   Предисловие | +
    “Дик Донован” (Dick Donovan) — это псевдонимом Джеймса Эдварда Престона Маддока (James Edward Preston Muddock; 1843–1934 гг.), журналиста и плодовитого автора детективов и романов ужасов. Писатель также использовал псевдоним “Джойс Эммерсон Престон Маддок” (Joyce Emmerson Preston Muddock).
    Две дочери Маддока позже стали знаменитостями. Дороти была олимпийской чемпионкой по фигурному катанию. Она вышла замуж за Герберта Гриноу-Смита (Herbert Greenough-Smith), легендарного редактора журнала Strand Magazine, который всячески поддерживал Конан Дойла. Вторая дочь, Эванджелина, которая, как и ее отец, предпочитала псевдонимы, выбрала себе имя на итальянский манер: “Ева Мудоччи”. Прекрасная скрипачка, она стала музой знаменитого норвежского живописца и графика Эдварда Мунка; а его литография с изображением Эванджелины, в свою очередь, вдохновила другого знаменитого художника, американца Энди Уорхола на создание гравюры.
    В начале “Диком Донованом” звали вымышленного частного сыщика, но по мере того, как популярность этого персонажа росла, Маддок сам начал писать под этим псевдонимом. Подобная уловка позже была использована для длинной серии рассказов “Nick Charles”. Также можно вспомнить двух знаменитых кузенов-американцев, которые под псевдонимом “Эллери Квин” писали о талантливом детективе с точно таким же именем.
    “Загадка Дедвуд-Холла” — один из самых запоминающихся рассказов Донована, и хотя писатель в плане литературного стиля не мог сравниться с Конан Дойлом, особенности его рассказа помогают объяснить, почему этот невероятно трудолюбивый автор на короткое время стал почти таким же популярным, как и создатель Холмса.
    “Таинственное происшествие в Чешире”. Под таким заголовком несколько лет назад во всех утренних газетах были напечатаны статьи, в которых особое внимание уделялось следующим деталям.
    Джентльмен с довольно необычным именем Тускан Трэнклер проживал в живописном старинном поместье, известном как Дедвуд-Холл и расположенном в одном из самых красивых и уединенных уголков графства Чешир, в окрестностях тихого городка Натсфорд. Мистер Трэнклер организовал в своем особняке званый обед. На обеде присутствовал мистер Мэнвил Чарнворт, окружной судья и богатый землевладелец. Было известно, что вскоре после того, как дамы удалились из-за стола, мистер Чарнворт поднялся со своего места и вышел во двор, сказав, что хочет немного подышать свежим воздухом. Он курил сигару и был в прекрасном расположении духа. Судья, по своему обыкновению, выпил довольно много вина, но благодаря отменному здоровью оставался практически трезв. Прошел час, однако мистер Чарнворт так и не вернулся к столу. Это ни у кого не вызвало тревоги, поскольку было решено, что судья, вероятно, присоединился к дамам: он был, что называется, “дамским угодником” и предпочитал общество женщин обществу мужчин. Переполох начался немного позже, когда Чарнворт был найден в кустах, лежавшим на спине и без сознания. Немедленно вызвали медицинскую помощь, и приехавший врач высказал мнение, что несчастного джентльмена поразил апоплексический удар. Однако впоследствии медики были вынуждены изменить эту точку зрения, поскольку наблюдавшиеся симптомы указывали на то, что имела место некая форма отравления, хотя тип яда определить не удалось. Через некоторое время Чарнворт пришел в сознание, но не смог дать никакой информацию о причине своего беспамятства. Он казался ошеломленным, сбитым с толку и, очевидно, испытывал сильную боль. Потом его конечности стали опухать и раздулись до огромных размеров; под глазами появились темные круги, щеки ввалились, губы почернели, и, наконец, началось омертвение кожных покровов. Все, что можно было сделать для облегчения страданий несчастного, было сделано, но без каких-либо результатов. После шести часов мучений Чарнворт скончался в пароксизме бредового безумия, во время которого его приходилось удерживать в постели нескольким дюжим мужчинам.
    Вскрытие, которое в данном случае было обязательным, выявило любопытный факт: кровь в теле покойного стала чересчур жидкой, с выраженным пурпурным оттенком, и приобрела слабый и довольно странный запах, который невозможно было идентифицировать. Все органы были заполнены кровью, а ткани имели признаки быстрого разложения. Фактически труп разложился уже через двенадцать часов после смерти. Врачи, занимавшиеся этим делом, были сильно озадачены и не могли определить точную причину смерти. Покойный был весьма здоровым человеком; у него не было никаких хронических заболеваний. В общем, все указывало на отравление. Было также отмечено, что на шее покойного, с левой стороны, имелась крошечная царапина слегка багрового оттенка, которая могла быть оставлена небольшим остро заточенным инструментом. Все внутренности были изъяты для дальнейшего анализа, а тело довольно быстро захоронено (примерно через тридцать часов после смерти).
    Результат анализа органов подтвердил, что несчастный джентльмен умер от попадания в кровь какого-то очень сильного и весьма действенного яда. В том, что это было отравление крови, сомнений практически не оставалось, но научные методы того времени еще не были способны дать ответ, что это был за яд и как он попал в организм. Насколько удалось установить, не было никаких оснований подозревать насильственные действия, и еще меньше причин говорить о самоубийстве. Таким образом, дело вошло в разряд таинственных загадок, и в ходе коронерского дознания присяжным пришлось вынести открытый вердикт. Таковы были подробности, которые стали известны общественности после смерти мистера Чарнворта. И, по общему мнению, это дело было чем-то большим, нежели просто “чудом девяти
дней”*
Имеется в виду старинная английская пословица “A wonder lasts but nine days” (“Любое чудо длится не более девяти дней”), означающая злободневную, но кратковременную сенсацию, предмет недолгих пересудов.
. Во всяком случае в самом Чешире оно стало немалой сенсацией. Но, поскольку никакой новой информации не поступало, интерес быстро начал угасать, и вскоре дело перешло в категорию забытых вещей.

    Два года спустя мистер Фердинанд Трэнклер, старший сын Тускана Трэнклера, в сопровождении большой компании участвовал в однодневной охоте в лесу Мере-Форест. Это был молодой человек, примерно двадцати пяти лет от роду. Он отличался отменным здоровьем и за всю свою жизнь практически не болел. Он слыл душой общества, имел немало друзей и собирался жениться на очаровательной молодой леди, семья которой, будучи одной из самых старинных в Чешире, владела обширными землями и дорогой недвижимостью. Так что, перспективы Фердинанда Трэнклера казались совершенно ясными, а счастье обещало быть долгим и безоблачным.
    Охотники разделились на три группы, каждая из которых должна была охотиться в определенной части леса. Потом — во второй половине дня — все намеревались встретиться в заранее оговоренном месте, чтобы перекусить.
    Некоторое время Фердинанд Трэнклер и его товарищи держались вместе, но в конце концов разбрелись по зарослям. Когда в назначенный час все собрались на поляне, выбранной для пикника, Трэнклера среди охотников не оказалось. Отсутствие молодого человека ни у кого не вызвало тревоги, поскольку все думали, что он вот-вот появится. Трэнклер неплохо знал лес и, по-видимому, просто зашел в дебри дальше, чем другие. Однако к тому времени, когда трапеза была закончена, он так и не появился. Вот тут-то его друзья начали беспокоиться, и появились смутные предположения, что, возможно, произошел несчастный случай. Предположения постепенно перешли в уверенность, и сразу же были организованы спасательные группы, отправившиеся на поиски пропавшего молодого человека. Ведь столь длительное его отсутствие можно было объяснить только какой-то бедой. Считалось крайне маловероятным, что Фердинанд будет так невежлив, что покинет лес, не предупредив своих друзей. Поиски продолжались два часа. Безрезультатно. Потом стемнело, и всем стало ясно, что розыски придется отложить до следующего дня. Однако некоторые, наиболее упорные охотники продолжали искать, и им посчастливилось наткнуться на Трэнклера, лежавшего на земле и почти полностью скрытого зарослями наполовину увядшего папоротника. Молодой человек лежал возле небольшого ручья, протекавшего рядом с бревенчатой и крытой сосновыми ветками хижиной лесничего. Трэнклер был мертв, и его вид заставил охотников в ужасе отпрянуть. Почерневшее лицо; раздутое тело, конечности которого, казалось, увеличились вдвое по сравнению с их естественным размером.
    Среди участников охоты оказались два врача, которые, будучи поспешно вызваны к хижине лесничего, сразу приступили к осмотру. Они высказали предположение, что молодой человек был мертв уже в течение некоторого времени, но не смогли определить причину его смерти, поскольку на теле не было обнаружено никаких ран. Ружье Трэнклера лежало рядом с ним. Оба ствола были заряжены. Более того, внешний вид покойного совершенно не соответствовал смерти от огнестрельного ранения. Как же тогда он умер? Можно себе представить недоумение всех, кто знал этого молодого человека. Поползли слухи, что необычное состояние тела усопшего разительно напоминает состояние тела мистера Мэнвила Чарнворта, окружного судьи, который так загадочно скончался два года назад.
    Как только стало возможным, тело Фердинанда Трэнклера перевезли в Дедвуд-холл. Домочадцы были шокированы и пребывали в глубокой грусти. Естественно, пришлось провести вскрытие, чтобы попытаться выяснить причину смерти. Вскрытие показало, что все необычные аспекты, сопровождавшие смерть мистера Чарнворта, присутствовали и в этом случае. Кровь такого же пурпурного цвета; то же гангренозное состояние конечностей. Но, как и в случае с Чарнвортом, все органы Трэнклера были здоровы. У молодого человека не было никаких хронических заболеваний, которые могли бы стать причиной смерти. Таким образом, поскольку было совершенно очевидно, что смерть наступила не от естественных причин, было проведено коронерское расследование. И, хотя результаты медицинских изысканий однозначно показали, что молодой и находившийся в полном здравии Трэнклер был убит каким-то мощным и действенным средством, ни у кого не хватило смелости предположить, что это было за средство, о котором осталось известным только то, что оно вызывает сильнейшее заражение крови. Таким образом, расследование зашло в тупик. Не было представлено ни одного доказательства, на основе которого можно было бы сделать заявление о том, что тот или иной человек был ответственен за смерть Фердинанда Трэнклера.
    Как было известно, при вскрытии тела мистера Чарнворта на левой стороне его шеи была обнаружена крошечная царапина слегка багрового оттенка. Но она была настолько мала и незначительна, что при попытке ответить на вопрос о причине смерти Чарнворта ее не приняли во внимание. Осматривая тело мистера Трэнклера, врачи поинтересовались, нет ли у него похожей царапины, и, к своему удивлению, они действительно обнаружили необычную отметину с левой стороны шеи, прямо под ухом покойного. Это была небольшая ссадина длиной около дюйма. Кожу как будто царапнули булавкой, и она была бледно-лилового цвета, как выцветшая татуировка на коже моряка. Сходство этой царапины с той, что была отмечена на теле мистера Чарнворта, неизбежно вызвало обсуждение среди врачей, хотя они и не смогли прийти к какому-то определенному заключению относительно этого обстоятельства. Один эксперт высказал мнение, что, возможно, это был укус насекомого или змеи. Но эта теория не обрела сторонников, поскольку было известно, что мистер Чарнворт умер в саду своего друга. А в Англии не водится насекомых или змей, способных убить человека так, как были убиты эти двое мужчин. Таким образом, дело о гибели мистера Трэнклера тоже зашло в тупик, а присяжные в ходе коронерского дознания были вынуждены снова вынести открытый вердикт.
    “Не имеется никаких подтвержденных фактов, позволяющих установить причину смерти”.
    Вердикт, разумеется, никого не удовлетворил, но что тут было поделать? Ничто не указывало на насильственные действия в отношении Чарнворта и Трэнклера, как не было и разумных объяснений странных обстоятельств их гибели. Оба мужчины, по-видимому, умерли по одной и той же причине; но какова была эта причина, никому определить так и не удалось.

    Друзья и родственники Фердинанда Трэнклера искренне горевали, ведь молодой человек погиб в расцвете лет, да еще так странно и необъяснимо. Если бы он вдруг заболел, лежал бы дома и умер в своей постели, даже при тех же симптомах и болезненных проявлениях, тайна не была бы столь интригующей. Но как Чарнворт скончался в саду, будучи приглашенным в гости на званый обед, так и молодой Трэнклер погиб в лесу, когда отправился с друзьями на охоту. Два человека умерли, имея схожие признаки посмертного состояния. И обе смерти были разделены периодом в два года. На первый взгляд казалось невозможным, что это простое совпадение.
    Из вышесказанного можно сделать вывод, что в этой двойной трагедии были все элементы хорошей романтической истории, рассчитанной на то, чтобы до высшей степени возбудить общественное любопытство. Друзья и родственники обоих покойных джентльменов придерживались мнения, что дело нельзя прекращать, несмотря на вердикт присяжных. Очевидно, необходимо было проводить дальнейшее расследование. Конечно, местная полиция сделала немало; но требовалось нечто большее — так думали друзья и родственники. И вот мне предложили отправиться в Дедвуд-Холл в надежде на то, что я, приложив все мое мастерство и все мои умения, сумею приоткрыть завесу тайны.

    Дедвуд-Холл оказался любопытным местом; достаточно мрачным и вполне подходящим для какой-либо трагичной истории. Это был огромный особняк, обшитый по фасаду массивными бревнами, что характерно для многих старинных чеширских поместий. Дом был построен на возвышенности, с которой открывался прекрасный панорамный вид на холмы
Дербишира*
Derbyshire — церемониальное графство в центре Англии.
. Откуда появилось название “Дедвуд-Холл”, никто, казалось, точно не знал. Существовала легенда, что первоначально поместье называлось по-другому и не столь
зловеще*
Dead Wood —“Мертвый лес”.
, но со временем что-то, видимо, поменялось. Семейство Трэнклеров купило особняк с прилегающей обширной территорией около тридцати лет назад.
    Мне подробно рассказали об обстоятельствах смерти обоих джентльменов, познакомили с результатами вскрытия и перечислили шаги, которые были предприняты полицией. В ходе дальнейшего расследования я выяснил: полиция, несмотря на все странности, связанные с этим делом, твердо придерживалась мнения, что гибель двоих мужчин была вызвана естественными причинами, и что сходство внешнего вида их тел после смерти было простым совпадением. Суперинтендант окружной полиции, занимавшийся этим делом, был крайне раздражен; ибо, по его словам, по графству бродили всевозможные нелепые слухи и выдвигались такие абсурдные теории, что их постеснялся бы озвучивать даже школьник начальных классов.
    — Люди часто теряют голову и в делах такого рода выставляют себя полными дураками, — сказал суперинтендант. — Но при этом они обвиняют полицию в глупости и невежестве. Они как будто думают, что мы наделены сверхчеловеческими способностями и не можем совершать никаких ошибок. Но, вообще-то, в данном конкретном случае виноваты медики. Они столкнулись с каким-то новым заболеванием, о котором им ничего не известно, и, чтобы скрыть свою неосведомленность, сразу подняли крик о “насильственных действиях”.
    — А вы, следовательно, придерживаетесь мнения, что и мистер Чарнворт, и мистер Трэнклер скончались от некой болезни, — заметил я.
    — Несомненно. Такова моя точка зрения.
    — Тогда как вы объясните скорость наступления смерти в каждом из этих случаев и сходство во внешнем виде мертвых тел?
    — Не мое дело объяснять. Это работа врачей, а не полиции. Если медики не могут этого объяснить, то можно ли ожидать, что это сделаю я? Знаю только одно: я отрядил на это дело нескольких своих лучших парней, и они не смогли найти ничего, что указывало бы на насильственную смерть
    — И это абсолютно убеждает вас в том, что не было никаких насильственных действий?
    — Абсолютно.
    — Полагаю, вы были лично знакомы с обоими джентльменами? Что за человек был мистер Чарнворт?
    — Не могу сказать, что он отличался какими-то особыми достоинствами. В качестве судьи он совершил немало грубых ошибок; но так поступают многие судьи. Видите ли, в судейское кресло порой сажают людей, которые годятся на эту роль не больше, чем вы, сэр. Обычно это вопрос влияния. Мистер Чарнворт был не хуже и не лучше многих других.
    — Что можете сказать о его частной жизни?
    — Ах, вот вы о чем, — отозвался суперинтендант, и на его губах заиграла улыбка. — Видите ли, мистер Чарнворт был холостяком.
    — Как и тысячи других мужчин, — заметил я. — Однако в нашей стране холостяцкая жизнь не считается чем-то предосудительным.
    — Вы правы. Но поговаривают, что причина, по которой мистер Чарнворт не женился, заключалась в том, что он... не хотел иметь всего лишь одну жену.
    — То есть, вы хотите сказать, что он просто любил женщин? Был дамским угодником?
    — Думаю, можно дать и такое определение.
    Суперинтендант многозначительно поднял брови и добавил:
    — Я слышал о Чарнворте несколько довольно странных историй.
    — Что это были за истории? — спросил я, полагая, что ответ на мой вопрос поможет мне лучше ориентироваться в ситуации.
    — Я-то не придаю им большого значения, — сказал суперинтендант с извиняющейся интонацией, — но дело в том, что о мистере Чарнворте упоминали в связи с каким-то светским скандалом.
    — Какова была природа скандала?
    — Имейте в виду, я говорю только о том, что слышал, — предупредил полицейский. — Мистеру Чарнворту, без сомнения, нравился легкий флирт. Как и всем нормальным мужчинам. Но он был джентльменом и судьей, поэтому у меня нет права говорить о нем то, чему я не был свидетелем лично.
    — Джентльмен может быть судьей, а вот судьи не всегда бывают джентльменами, — заметил я.
    — Истинная правда. Однако мистер Чарнворт был джентльменом и отличался, кстати, большим великодушием. Он оказал мне немало добрых услуг.
    — Следовательно, сэр, по крайней мере в ваших глазах, он был безупречен?
    — Не буду заходить так далеко, — мягко отозвался суперинтендант. — Просто хочу быть справедливым.
    — Отдаю вам должное, — ответил я. — Но расскажите мне о скандале, про который вы упомянули. Вполне возможно, что это даст мне ключ к разгадке.
    — Я так не думаю. Однако расскажу. В Натсфорде жила юная леди по фамилии Дауни. Дочь покойного Джорджа Дауни, который в течение многих лет занимался мельничным бизнесом. Говорили, что Эстер Дауни была одной из самых красивых девушек в Чешире. Также ходили слухи, что она флиртовала одновременно и с Чарнвортом, и с Трэнклером.
    — Слухи ходили только об этом? — спросил я.
    — Нет, разговоров было гораздо больше. Но, как я вам уже сказал, я ничего не знаю наверняка и поэтому должен отказаться от любых домыслов, для которых не может быть лучшего основания, чем обычные сплетни.
    — Мисс Дауни до сих пор живет в Натсфорде?
    — Нет. Вскоре после смерти Чарнворта она таинственным образом исчезла.
    — И вы не знаете, где она?
    — Понятия не имею.

    Я понял, что от суперинтенданта больше ничего нельзя было добиться. Поэтому я оставил его и попросил разрешения поговорить с врачом, проводившим вскрытие обоих тел. Врач оказался немного снобом, считавшим себя очень умным, однако у меня сложилось впечатление, что медицинских познаний у него не больше, чем у любого практикующего сельского врача. У него не было ни одной сколько-нибудь значимой теории, которая могла бы объяснить смерть Чарнворта и Трэнклера. Он признался, что был крайне озадачен, поскольку в его практике никогда не было подобных случаев, и в его книгах ничего об этом не было написано.
    — Вы склонны думать, сэр, что смерть обоих мужчин была насильственной? — спросил я.
    — Нет, я так не считаю, — твердо ответил врач. — И я сказал об этом на дознании. Насильственная смерть означает, что имело место убийство, хладнокровное и преднамеренное, спланированное и осуществленное с дьявольской хитростью. Но если это было убийство, то как оно было совершено?
    — Если это было убийство? — многозначительно переспросил я. — Надеюсь, что позже я смогу ответить на этот вопрос.
    — Нет, я убежден, что это не было убийством, — возразил врач с самоуверенным видом. — Если человек застрелен, избит до смерти или отравлен, то тут есть на что опереться. Я не знаю таких ядов, которые нельзя было бы обнаружить. А ни в одном из органов не было обнаружено следов яда. За последние годы наука добилась огромных успехов, и я сомневаюсь, что в вопросе о ядах остались какие-то неясности. Во всяком случае, я смело могу утверждать, что Чарнворт и Трэнклер умерли не от яда.
    — Тогда что же их убило? — прямо спросил я.
    Врачу явно не понравился мой вопрос, и ответил он довольно грубо:
    — Почем мне знать? Если бы я мог назвать точную причину смерти, вердикт коронера был бы другим.
    — Стало быть, вы признаете, что решить проблему вы не в состоянии?
    — Честно говоря, да, — ответил врач после некоторой паузы. — В этом деле есть обстоятельства, которые я хотел бы прояснить. Это даже в интересах моей профессии, чтобы тайна, окружающая смерть Чарнворта и Трэнклера, была раскрыта. С этой целью я даже провел несколько экспериментов, но безуспешно.

    Моя беседа с этим джентльменом не продвинула дело вперед, а всего лишь показала, что медики были совершенно сбиты с толку, и, признаюсь, это меня нисколько не ободрило. Там, где врачи потерпели неудачу, мог ли я рассчитывать на успех? В отличие от меня, они видели трупы, исследовали оба тела, и все равно не смогли прийти к каким-либо значимым выводам. Все, на что я мог опираться, — это слухи; и при этом меня просили разгадать загадку, которая казалась неразрешимой. Однако, как я неоднократно заявлял в своих отчетах, кажущееся невозможным порой оказывается легко объяснимым, если в дело вступает разум, специально натренированный справляться со сложными проблемами.
    Побеседовав с мистером Тусканом Трэнклером, я понял, что он придерживался твердого убеждения в том, что имело место убийство, хотя и признавал, что крайне трудно (если вообще возможно) предположить, каким образом было совершено преступление. Если бы оба мужчины погибли одновременно или через небольшой промежуток времени, идея убийства казалась бы вполне логичной. Однако прошло два года; и, тем не менее, обе жертвы, очевидно, скончались по одной и той же причине. Следовательно, если это было убийство, то та же рука, что убила мистера Чарнворта, убила и мистера Трэнклера. От этого никуда было не деться; но тогда, естественно, возникал вопрос о мотиве. Допустим, оба убийства совершил один и тот же человек. Но был ли в каждом случае один и тот же мотив? Другой аспект дела, который представлялся мне важным, заключался в том, что преступление (если это было преступление) не было делом рук обыкновенного человека. Все указывало на то, что преступник в определенных отношениях был гением. И, более того, мотив, лежавший в основе этого преступления, вероятно, был очень силен. Возможно, он возник из-за какой-то ужасной обиды, горечь которой могла быть устранена только со смертью обидчика. Однако обе жертвы были убиты одним и тем же способом, хотя они никак не были связаны друг с другом. Разумно было предположить, что Чарнворт в качестве судьи мог нанести смертельное оскорбление кому-то, кто, доведя свою обиду до уровня мании, решил бы, что судья должен умереть. Эта теория имела право на существование, если рассматривать ее отдельно, но она теряла смысл при попытке связать ее с Трэнклером, если только молодой человек не сыграл какую-то важную роль в некоем судебном деле. Чтобы выяснить это, я навел точные справки, и получил надежные заверения в том, что никогда за всю свою жизнь молодой Трэнклер прямо или косвенно не способствовал судебному преследованию кого-либо. Таким образом, упомянутая выше теория рассыпалась в пух и прах. И, значит, если один и тот же человек убил обоих мужчин, то и мотивы в каждом случае были разными.
    Я совершенно ясно осознавал все трудности, стоящие на пути рационального объяснения, соответствовавшего теории об убийстве, причем убийстве, совершенном одной и той же рукой, и я видел, насколько необходимо было учитывать те пункты, которые я выдвинул, как факторы проблемы, и которые обязательно должны были быть отработаны. К тому же я придерживался своего первого впечатления и был достаточно уверен, что, если предположить, что Чарнворт и Трэнклер были убиты, то они были убиты одной и той же рукой. Надо признать, что этот вывод не потребовал больших умственных усилий. Однако странно, что почти все жители графства были против этой теории. Мистер Тускан Трэнклер очень хорошо отзывался о Чарнворте. Он считал его честным, добросовестным человеком и достаточно милосердным судьей. По своей натуре Чарнворт был бонвиваном; любил хорошую еду, хорошее вино и хорошую компанию. Его часто приглашали на званые обеды и другие общественные мероприятия, поскольку он считался блестящим рассказчиком, обладавшим бесконечным запасом колоритных шуток и анекдотов. Я уже говорил о том, что у дам Чарнворт пользовался особым расположением, поскольку был необычайно обходительным и галантным, что у большинства женщин вызывало восхищение. Судья был более чем вдвое старше молодого Трэнклера, которому на момент смерти исполнилось всего двадцать пять лет, тогда как Чарнворту было шестьдесят. Правда, мне сказали, что судья неплохо сохранился и выглядел гораздо моложе своих лет. Что касается юного Трэнклера, то все сходились во мнении, что это был образцовый молодой человек. Получив в раннем детстве домашнее образование, он потом окончил Манчестерскую среднюю школу. Трэнклер проявил несомненный талант к инженерному делу, но не стал заниматься этим всерьез, поскольку жил в достаточно богатой семье и имел хорошие перспективы, а его отец хотел, чтобы сын вел жизнь сельского джентльмена, занимался сельским хозяйством и следил за положением дел в семейном поместье. С девушкой, которая должна была стать его невестой, молодой Трэнклер был помолвлен шесть месяцев, а знал ее всего лишь год. Его преждевременная и загадочная смерть вызвала сильное горе в обеих семьях; а его будущая невеста получила такое серьезное нервное потрясение, что друзья были вынуждены увезти девушку за границу.

    Обладая набором всех этих фактов и деталей, я должен был приступить к работе и попытаться решить задачу, которую большинство людей, имевших отношение к этому делу, считали неразрешимой. Хочу извиниться за столь самоуверенные слова, поскольку на самом деле я был в затруднении. Нельзя было отрицать сложность проблемы. Тем не менее я чувствовал, что существуют пути и средства, которые могут привести к верному решению; и я принялся за дело так, как считал нужным. Прежде всего, я исходил из предположения, что оба мужчины были умышленно убиты одним и тем же человеком. Если это было не так, значит, они умерли от какой-то экзотической неизвестной болезни, поразившей их при некоторых сходных обстоятельствах; и совпадение этих обстоятельств в обоих случаях было крайне необычным явлением. Если бы это было верно, то была бы сформулирована патолого-медицинская проблема, которую должен был бы решать мир медицины, а я, выражаясь спортивным языком, был бы отстранен от участия в соревнованиях. Я также обнаружил, что, за немногими исключениями (исключением были мистер Трэнклер и его друзья), появилось довольно стойкое мнение, что, если уж местные светила не смогли добиться успеха в этом деле, то уж какой-то незнакомец точно не достигнет результата. Но, поскольку мой опыт приучил меня к такого рода вещам, на меня это никак не повлияло. С местными предрассудками и даже завистью всегда приходится считаться, поэтому нельзя быть тонкокожим. Я работал по собственным методикам, делал собственные умозаключения и, как эксперт в искусстве чтения человеческих характеров, рассуждал, исходя из иного набора предпосылок, нежели те, что используют безответственные болтуны, которые начинают кричать “Невозможно!”, как только на пути возникает первая трудность.

    Итак, сопоставив все факты по делу, я пришел к выводу, что проблема может быть решена, и в качестве первого шага, ведущего к этой цели, я отправился в Лондон, к немалому удивлению тех, кто заручился моими услугами. На их многочисленные вопросы я неизменно отвечал: “В столице я надеюсь найти ключ к решению”. Этот ответ только усиливал удивление, но позже я объясню, почему я пошел на этот шаг, который может показаться читателю достаточно необычным.
    После пятидневного отсутствия я вернулся в Чешир, и уже мог сказать следующее: “Если только это не чудо, то Чарнворт и Трэнклер, вне всякого сомнения, были убиты; и убиты одним и тем же человеком. Убиты настолько хитрым, дьявольским и относительно новым способом, что даже самый проницательный сыщик не мог бы стыдиться того, что оказался сбит с толку”. Естественно, у всех возникло сильное желание узнать причины моего заявления, но я понимал, что в интересах правосудия нельзя было допустить, чтобы эти причины получили огласку на данной стадии расследования.
    Следующим важным шагом стала попытка выяснить, что произошло с мисс Дауни, красавицей из Натсфорда, с которой, по слухам, флиртовал Чарнворт. В этом вопросе я, опять же, считал важным сохранять секретность.
    Эстер Дауни было около двадцати семи лет. Она была сиротой и, как полагали, родилась в Маклсфилде, откуда были родом и ее родители. Призванием ее отца было мельничное дело. Он поселился в Натсфорде примерно за пятнадцать лет до того периода, о котором я рассказываю, и уже пять лет как скончался. Об этой семье мало что было известно, но считалось, что у супругов были и другие дети. К Эстер Дауни не испытывали добрых чувств, и, очевидно, в основе этого лежала ревность. Многие юноши теряли из-за нее голову, и все девушки Натсфорда были снедаемы завистью. Говорили, что Эстер “заносчивая”, “чванливая”, “бессердечная” кокетка и тому подобное. Однако те, кто ее хорошо знал, считали Эстер приятной девушкой и, по общему признанию, довольно симпатичной. В течение многих лет она жила с престарелой тетушкой, которая имела репутацию угрюмой и несколько эксцентричной женщины. Девушке приходилось существовать на немногим более пятидесяти фунтов в год, получаемых от небольшого состояния, оставленного ей отцом; и они с тетей проживали в коттедже на окраине Натсфорда. Эстер слыла довольно замкнутой девушкой и мало общалась с местными жителями. Этого было достаточно, чтобы по отношению к ней возникла определенная предвзятость. А поскольку она нередко уезжала из дома на три-четыре недели, никто не счел необычным, когда вскоре после смерти Трэнклера она уехала. Никто не знал, куда она направилась. Справедливости ради я должен заявить, что ни один человек не высказал ни единого подозрения против девушки; никто не думал, что прямо или как-то косвенно она могла быть связана со смертью Чарнворта или Трэнклера. Тетю, вдову по фамилии Хислоп, нельзя было назвать приятной женщиной ни по внешности, ни по манерам. Мне очень хотелось выяснить, была ли хоть доля правды в слухах о том, что мисс Дауни флиртовала с мистером Чарнвортом. Если бы это было правдой, то данное обстоятельство могло дать мне ключ, который привел бы меня к окончательной разгадке тайны. Мне пришлось говорить с миссис Хислоп с большой осторожностью, так как она с неодобрением и даже возмущением реагировала на любые расспросы по поводу ее личных и семейных дел. Миссис Хислоп произвела на меня впечатление прямодушной женщины, и было совершенно очевидно, что она очень сильно привязана к своей племяннице Эстер. Воспользовавшись этим фактом, я сумел ее разговорить. Я сказал, что люди в графстве начинают говорить об Эстер недобрые слова, и что ради благополучия девушки было бы лучше, если бы сведения о ней и ее перемещениях не составляли бы никакой тайны.
    Пожилая леди разволновалась и заявила, что ее ни на йоту не волнует, что там говорит “простая чернь”. Ее племянница выше всех этих пересудов; а к тем, кто “плохо отзывается об Эстер, следовало бы применить всю силу закона”.
    — Есть одна вещь, миссис Хислоп, — заметил я, — с которой хотелось бы покончить раз и навсегда. Ходят упорные слухи, что ваша племянница и покойный мистер Чарнворт находились в близких отношениях, что, мягко говоря, если это правда, было весьма неразумно для девушки в ее положении.
    — Те, кто такое говорит, — воскликнула старушка, — похожи на гадюк, брызжущих ядом. Мистер Чарнворт честно ухаживал за Эстер и заставил ее поверить, что он на ней женится. Правда, ему приходилось действовать тайно. Ведь если бы стало известно, что такой джентльмен, как мистер Чарнворт, ухаживает за девушкой в положении Эстер, дурных разговоров было бы намного больше.
    — Эстер действительно верила, что он был настроен серьезно?
    — Конечно, верила.
    — Почему их отношения были прерваны?
    — Потому что он умер.
    — То есть, миссис Хислоп, вы всерьез считаете, что, будь мистер Чарнворт жив, он женился бы на вашей племяннице?
    — Да, думаю, он бы так и сделал.
    — Он был у Эстер единственным ухажером?
    — Конечно же, нет. Раньше она встречалась с мужчиной по имени Джоб Пэнтон. Они даже были помолвлены и собирались пожениться, но он ей не очень нравился, и она его бросила ради мистера Чарнворта.
    — Она когда-нибудь флиртовала с молодым мистером Трэнклером?
    — Насчет флирта не знаю, но время от времени он сюда звонил, и иногда делал ей кое-какие подарки. Видите ли, Эстер — исключительная девушка, и я не удивляюсь, что она нравится джентльменам.
    — Именно так, — согласился я. — Красота одинаково привлекает и простого фермера, и утонченного лорда. Но вы должны понять, что в интересах Эстер ничего не скрывать. И я советовал бы ей вернуться, поскольку само ее присутствие здесь заставило бы сплетников прикусить языки. Кстати, где сейчас Эстер?
    — Она в Манчестере. Остановилась у своей двоюродной сестры по имени Джесси Тернер.
    — Джесси Тернер замужем?
    — О, да. Ну... то есть, она была замужем. Сейчас она вдова. И у нее двое маленьких детей. Она очень любит Эстер, которая часто к ней приезжает.

    Получив адрес Джесси Тернер, я оставил миссис Хислоп. У меня было предчувствие, что ключ к разгадке тайны где-то рядом. И уже через день или два я встретился с миссис Тернер, которая проживала в небольшом доме, расположенном на Тэмворт-стрит в Манчестере.
    Это была молодая женщина, не старше тридцати лет. На вид Джесси Тернер казалась грубоватой и даже вульгарной, с неприятно самоуверенными манерами. Тем больший контраст возникал между ней и ее двоюродной сестрой Эстер Дауни, которая была удивительно привлекательной и хорошенькой девушкой, с классической фигурой и обаятельным, по-детски непосредственным поведением. Досаду вызывал лишь недостаток у нее образования, что ярко проявлялось в те моменты, когда она начинала говорить. Ее резкий, немузыкальный голос сводил на нет всю ее привлекательность. Да и вообще, все, что она делала и о чем говорила, определенно свидетельствовало о том, что главным грехом Эстер Дауни было тщеславие.
    Я сразу же составил мнение и об этой девушке, и о ее двоюродной сестре. Эстер показалась мне глупой, самовлюбленной и легкомысленной, а ее кузина — хитрой, коварной и бессердечной.
    — Я хочу, мисс Дауни, — начал я, — чтобы вы правдиво рассказали мне о ваших связях: во-первых, с Джобом Пэнтоном; во-вторых, с мистером Чарнвортом; и в-третьих, с мистером Трэнклером.
    Моя просьба привела девушку в замешательство, поскольку я не сказал ей, в чем заключались мои функции, и, конечно же, она была не готова к такому разговору.
    — Почему я должна вам об этом рассказывать? — резко спросила она и сильно покраснела.
    — Поскольку вам известно, что и мистер Чарнворт, и мистер Трэнклер мертвы, — заметил я.
    — Да, я это знаю.
    — У вас есть какие-то соображения о том, что могло вызвать их смерть?
    — Ни малейших.
    — Вас удивит, если я вам скажу, что о вас ходят весьма неприятные разговоры?
    — Обо мне? — в изумлении воскликнула Эстер.
    — Да, о вас.
    — Почему?
    — Ну, во-первых, потому что вы исчезли из дома.
    Девушка всплеснула руками и внезапно побледнела. Потом она вдруг разразилась почти истерическими рыданиями.
    — Это просто ужасно, — бормотала она между всхлипываниями. — Я что, ничего не могу делать, не могу уезжать, когда захочу, без того, чтобы все эти злыдни не пытались меня очернить? Зачем они вообще лезут в чужие дела, которые их не касаются?
    — Так уж устроен мир, мисс Дауни, — ответил я, желая немного ее успокоить. — Нельзя быть слишком тонкокожим. Однако, возвращаясь к теме, мне кажется, вы поймете важность ответов на мои вопросы. Обстоятельства смерти Чарнворта и Трэнклера тщательно расследуются, и я уверен, что вам не хотелось бы, чтобы кто-то решил, будто вы утаиваете информацию, которая может оказаться ценной в интересах закона и правосудия.
    — Конечно же, нет, — промямлила Эстер, подавляя рыдания. — Но мне нечего вам сказать.
    — Вы ведь знали тех трех мужчин, о которых я упомянул?
    — Знала. Только Джоб Пэнтон — редкая дрянь. Я никогда не могла его выносить.
    — Однако он был вашим возлюбленным, не так ли?
    — Он ходил за мной, дурачился и твердил, что жить без меня не может.
    — И вы никогда не поощряли его ухаживаний?
    — Ну... любая девушка иногда может пошалить.
    — Значит, вы все-таки позволяли ему ухаживать за вами?
    — Называйте это так, если хотите, — Эстер тряхнула своей хорошенькой головкой. — Я действительно иногда с ним гуляла. Просто ради веселья. Понимаете, он был совсем не в моем вкусе.
    — В каком смысле?
    — Ну... нельзя же было ожидать, что я выйду замуж за лесничего?
    — Так он лесничий?
    — Да.
    — И на кого он служит?
    — На лорда Белмера.
    — Джоб был сильно разочарован, когда узнал, что вы не хотите иметь с ним ничего общего?
    — Не знаю. Я как-то об этом не думала, — ответила Эстер с кокетливой бессердечностью.
    — Вы флиртовали с мистером Трэнклером?
    — Нет, что вы. Он вел себя очень вежливо, и мы просто разговаривали, когда встречались.
    Этот ответ не был правдивым, в чем меня убедила невольная мимика девушки. Однако я ничем не выказал своего недоверия или сомнений. Никакой особой ценности в словах Эстер не было. Тем не менее на данный момент цель моего визита была достигнута, и поскольку мисс Дауни, по-видимому, была настроена против дальнейших расспросов, я подумал, что будет целесообразно нашу беседу на этом завершить. Но прежде чем это сделать, я сказал:
    — У меня к вам остался всего один вопрос, мисс Дауни. Однако прежде позволю себе заметить, что до этого момента вы, как мне кажется, не смогли верно оценить ситуацию и осознать серьезность положения, в котором оказались. Поэтому скажу определенно: двое мужчин — именитые джентльмены — с которыми вы, кажется, были хорошо знакомы и чье внимание к себе вы поощряли... Прошу вас, не смотрите на меня так сердито; я имею в виду именно то, что говорю. Повторяю, вы поощряли их внимание, иначе они не стали бы за вами ухаживать…
    В этот момент нервы мисс Дауни снова не выдержали. Она разразилась рыданиями, и, прижав платок к глазам, воскликнула с какой-то страстной горечью:
    — Что бы я ни делала, меня подвигла на это моя кузина Джесси Тернер. Она всегда говорила, что я поступаю глупо, если не стремлюсь к светским отношениям.
    — И поэтому вы последовали ее совету и всерьез решили, что могли бы составить партию мистеру Чарнворту. Однако, поскольку он умер, вы обратили свой взор на молодого Трэнклера.
    Эстер не ответила, но продолжала всхлипывать, прикрывшись носовым платком. Поэтому я продолжил:
    — И вот мой последний вопрос. Был ли кто-нибудь еще влюблен в вас так же сильно, как Джоб Пэнтон?
    — Меня любил мистер Чарнворт, — всхлипнула девушка.
    — Он просто флиртовал с вами, — устало ответил я.
    — Нет, он меня любил, — настаивала Эстер. — Он обещал на мне жениться.
    — И вы ему поверили?
    — Конечно.
    — А Трэнклер обещал на вас жениться?
    — Нет.
    — Тогда я повторю свой вопрос, но с добавлением имени мистера Чарнворта. Кроме него и Пэнтона, был ли кто-нибудь еще, кто ухаживал за вами в надежде, что вы станете его женой?
    — Нет... никого больше... не было, — пробормотала девушка прерывающимся голосом.

    Уходя, я чувствовал, что собрал достаточно много подсказок, хотя все их нужно было упорядочить и, скажем так, классифицировать. В этом случае подсказки, вероятно, дали бы мне ключ, который я искал. Одно было ясно: мисс Дауни оказалась слабовольной, легкомысленной, взбалмошной девицей, неспособной, как мне показалось, размышлять о чем-либо серьезно. Ее кузина Джесси Тернер была хитрой и коварной женщиной, и мисс Дауни, несомненно, находилась под ее влиянием. Однако из этого не следует, что у меня возникло подозрение, будто одна из этих двух женщин каким-либо образом была замешана в преступлении; а в том, что речь идет именно о преступлении, я был убежден. Трэнклер и Чарнворт были убиты. Но кем они были убиты, я пока не готов был сказать. Оба несчастных джентльмена, вне всякого сомнения, ухаживали за привлекательной девушкой. Этот факт сразу же наводил на вопрос, встречался ли Чарнворт с Эстер Дауни до того, как с ней познакомился Трэнклер? Если моя теория верна, то можно с полной уверенностью утверждать, что Чарнворт флиртовал с девушкой еще до Трэнклера. Понятно, что Трэнклер знал о мисс Дауни. Следует помнить, что в небольшом городке девушка, по-своему, была чем-то вроде местной знаменитости, и вряд ли молодой Трэнклер был не в курсе относительно некоторых местных сплетен, в которых фигурировала Эстер. Но также он должен был быть хорошо знаком и с Чарнвортом, имевшим в округе репутацию дамского угодника. Амурные похождения таких мужчин часто получают дурную славу. И даже если бы это было не так, вполне возможно, что, находясь в компании мужчин, Чарнворт обсуждал с ними мисс Дауни. И Трэнклер мог при этом присутствовать. Некоторые мужчины — в особенности такие, как Чарнворт, — очень любят хвастаться успехами у женщин, и Чарнворт, вероятно, даже гордился своей победой над местной красавицей. Конечно, все это — лишь простое теоретизирование. Но вскоре вы увидите, как оно согласуется с той версией, которую я разработал после долгих размышлений, тщательного взвешивания деталей и учета всех имевшихся доказательств.
    Собственно, было неважно, знал ли Трэнклер Эстер Дауни раньше или нет. И уже нетрудно было понять следующее: он начал ухаживать за ней только после гибели своего друга. Иначе с какой стати убийца Чарнворта стал бы ждать два года, прежде чем лишить жизни молодого Трэнклера? Из вышесказанного читатель поймет, как я рассуждал в то время. Во-первых, я определенно придерживался мнения, что оба мужчины были убиты. Во-вторых, в каждом случае убийство было результатом ревности. В-третьих, по логике вещей, убийца должен был быть отвергнутым поклонником. Это явно указывало бы на Джоба Пэнтона как на преступника, если предположить, что моя информация верна и у девушки не было другого воздыхателя. Но против этой теории можно было привести довольно веский аргумент: какими такими экстраординарными и секретными средствами убийства — средствами, поставившими в тупик неглупых и компетентных специалистов, — мог обладать Джоб Пэнтон, занимавший должность простого лесничего? В столь малоопытном и малокомпетентном человеке трудно было заподозрить изощренного и хитроумного убийцу. И логика, и дедуктивные рассуждения, и все обстоятельства дела с первого взгляда противоречили идее о том, что Пэнтон был убийцей. И все же меня неудержимо тянуло к выводу, что Пэнтон прямо или косвенно был повинен в смерти двух джентльменов. И, чтобы узнать побольше о человеке, которого я подозревал, я притворился бродячим артистом, подыскивающим хорошую площадку для своего шоу, и снял на пару дней комнату в гостинице “Лесоруб” на окраине Натсфорда. Еще раньше я выяснил, что эта гостиница была излюбленным местом отдыха окружных егерей, и что Джоба Пэнтона можно было встретить там почти каждый вечер.

    С Джобом я быстро познакомился. Это был моложавый, широкоплечий мужчина, по виду явный сельский житель. Он был похож на цыгана: смуглое лицо с проницательными черными глазами, копна черных вьющихся волос, в ушах — маленькие золотые колечки. Как ни странно, но выражение его лица было очень умным, и в то же время — как мне показалось — в нем сквозила какая-то свирепость. То есть, мне легко было представить, что Джоб Пэнтон может быть подвержен вспышкам гнева, и в таком состоянии будет способен на любые действия. Как бы то ни было, но этот мужчина во время нашей встречи показался мне несколько угрюмым и не склонным к доверительным разговорам. Он много курил, и вскоре я заметил, что он поглощает пиво с ужасающей скоростью. Для человека его положения Джоб, очевидно, получил неплохое образование. Под этим я подразумеваю, что он мог довольно грамотно писать и бегло читать. К тому же Пэнтон обладал хорошими познаниями в арифметике. Мне также сообщили, что он был чрезвычайно искусен в обращении с плотницким инструментом, хотя и не получил специальной подготовки в этой сфере. Он также понимал некоторый толк в растениях и считался знатоком повадок лесных обитателей. Тот же информатор сказал мне еще кое-что:
    — Бедняга Джоб уже совсем не тот парень, каким был год назад или даже больше. Девица его отшила, и он сильно расстроился. Он не любит об этом говорить, но удар-то он пережил сильнейший.
    — Как получилось, что девушка его отшила? — спросил я.
    — Понимаете, мистер, дело было так: она считала, что для него она слишком благородна. Причем, заметьте, я не говорю, что она на самом деле была таковой. Но когда девушка считает себя выше парня… В этом случае с ней бесполезно разговаривать.
    — И как звали ту девушку?
    — Эстер Дауни. Ее отец был мельником здесь, в Натсфорде. Девица была о себе слишком высокого мнения. Она отвергла ухаживания бедняги Джоба Пэнтона, и, как говорят, стала крутить шашни с мистером Чарнвортом, а также с мистером Трэнклером. Я сам наверняка не знаю, но ходят слухи. Однако я знаю точно, что Джоб болезненно все это воспринял, и с тех пор он сам не свой. Девушки — странные создания, скажу я вам. Мой старый дед любил повторять: “Женщины — это неизбежное зло, хотя по-своему достаточно приятное. Но мужчина не должен позволять им брать над собою верх. Женщины подобны лошадям, и если вы хотите ими управлять, то должны ясно показать, что вы их хозяин”.
    Словоохотливый джентльмен, развлекавший меня такими своеобразными взглядами на женщин, был крепким, жилистым старикашкой, уже прожившим отведенный ему псалмопевцем срок. Но, казалось, он еще долго будет ходить по земле; семьдесят лет не согнули и не сломили этого старого чудака. Его болтовня была мне интересна тем, что она доказывала то, о чем я уже давно подозревал: Джоб Пэнтон очень серьезно воспринял отказ девушки. Сам Джоб был необщительным человеком. Разговорить его было трудно. И хотя мне очень хотелось услышать его мнение об Эстер Дауни, я понимал, что с ходу на Джоба набрасываться нельзя. К счастью, я быстро обнаружил, что его слабостью было пиво. Способность Пэнтона поглощать этот напиток казалась феноменальной. Однажды вечером, когда Джоб уже был достаточно пьян, чтобы его нелюдимость ослабла, и он разговорился, я спросил, выезжает ли он за пределы округа? Этот вопрос был чрезвычайно важен для моей теории, безупречность которой, как я чувствовал, в значительной степени зависела от ответов Джоба. Он обратил на меня свои глаза-бусинки и сказал с какой-то сардонической усмешкой:
    — Да, мистер, мне приходится выезжать в другие места. Я часто бывал в Манчестере, а однажды пешком дошел аж до Эдинбурга. Нелегко мне тогда пришлось.
    — Понятно, — ответил я. — Но я имею в виду, приходилось ли вам бывать когда-нибудь за границей? Морем вы плавали?
    — Нет, мистер.
    — Но за рубежом вы бывали?
    — Нет, ни разу. Мне нравится в Англии. Но теперь я хотел бы уехать. В Австралию или еще куда.
    — Почему?
    — Ну... есть причины.
    — И, несомненно, причины очень веские, — промолвил я.
    — Не все ли вам равно? — вдруг вспылил он. — Хочу уехать, и точка. Мне тут надоело.
    Эта неожиданная вспышка показала, что за угрюмой внешностью Джоба Пэнтона скрывается, как я и догадывался, горячий темперамент. Его чувства были сильны. И даже его глаза засветились ярким внутренним светом под влиянием тех эмоций, которые он испытывал. Поняв это, я отважился еще на одно замечание:
    — От кого-то из ваших знакомых я слышал, что вам дали от ворот поворот. Полагаю, именно поэтому вам больше не нравится этот городок?
    Джоб Пэнтон посмотрел на меня в упор. Его лицо покрылось густым румянцем. Он прикусил нижнюю губу. Его грудь вздымалась, а большие мускулистые руки сжались в кулаки от охватившей его страсти. Затем он ударил кулаком по столу так сильно, что миски и бокалы подпрыгнули в воздух на добрый дюйм.
    — Да, черт бы ее побрал! — хрипло прорычал Джоб. — Она разбила мне сердце.
    — Чепуха! — сказал я. — Вы совсем еще молодой человек. А нормальный, здоровый парень не должен страдать из-за того, что его бросила девушка.
    Он снова уставился на меня сердитым взглядом и гневно произнес:
    — Я все сказал, мистер. Вы для меня чужак, а я не хочу слушать поучения чужаков. Так что лучше молчите! Мне больше нечего вам сказать.

    И в его тоне, и в его поведении чувствовались властность, сила характера, уверенность в себе. Это выделяло Джоба Пэнтона из той социальной прослойки, к которой он принадлежал по своему рождению. Более того, этот парень натолкнул меня на мысль, что он был весьма изобретательным и хитроумным; и, учитывая, что он был неплохо образован, он мог бы прославиться выдающимися делами. Моя с ним беседа была поучительной, и мое мнение о том, что Джоб Пэнтон может оказаться важным фактором в решаемой мной проблеме, укрепилось. Но на той стадии расследования я бы еще не взял на себя смелость утверждать с определенностью, что он был прямо ответственен за смерть двух джентльменов, таинственная кончина которых вызвала столь большую сенсацию. Однако теперь читатель и сам увидит, что из всех людей, которые могли быть заинтересованы в смерти мистера Чарнворта и мистера Трэнклера, Джоб Пэнтон выделялся особенно заметно. Мотивом для Джоба могла служить одна из самых сильных человеческих страстей, а именно — ревность, которая в его случае, вероятно, приняла бы очень жесткую форму, поскольку Джоб не был склонен ни к взвешенным суждениям, ни к философскому отношению к событиям, что, как правило, свойственно волевым и рассудительным людям.
    Раненый тигр бывает свирепее и опаснее, чем невредимый зверь. Так и вспыльчивый, импульсивный человек с гораздо большей вероятностью будет доведен до крайности чувством несправедливости, чем тот, кто способен размышлять и морализировать. Конечно, если бы я был придуманным детективом из художественной литературы, наделенным абсурдной способностью рассказать полную историю жизни человека, исходя из того, как был сформирован кончик его носа, или сколько у него волос на голове, или какой формы и размеров его зубы, или как он держит трубку во время курения, или какой алкоголь он употребляет, или еще по сотне других совершенно нелепых признаков, которые с легкостью считываются литературным детективом-педантом, то относительно Джоба Пэнтона я мог бы прийти совершенно к другим выводам. Но моя работа должна была вестись совсем в ином направлении, и я должен был руководствоваться дедуктивными выводами, опиравшимися на глубокое знание человеческой натуры и законов, которые управляют преступником во время подготовки и совершения преступления.
    Я уже изложил свое обоснованное мнение о том, что Чарнворт и Трэнклер были убиты. Увидел и услышал я тоже достаточно для того, чтобы, по моему скромному разумению, по крайней мере подозревать, что виновным в убийстве был Джоб Пэнтон. Но было одно обстоятельство, которое меня сильно смущало. Когда я впервые приступил к своему расследованию и ознакомился со всеми необычными медицинскими аспектами этого случая, я поспорил сам с собой, что если это и было убийство, то совершено оно было весьма оригинально. В кровь жертвы быстро и незаметно был введен сильный и очень эффективный яд. Симптомы, сходные с теми, что наблюдались у обоих мужчин, мог вызвать укус кобры или гремучей змеи; но, к счастью, наши прекрасные английские леса не кишат этими смертоносными гадами, так что искать причины нужно было в другом месте. Сейчас каждый образованный человек знает, что печально известные Лукреция Борджиа и маркиза
де Бренвилье*
Marie-Madeleine-Marguerite d'Aubray (1630-1676) — французская отравительница, с задержания которой началось нашумевшее дело о ядах.
использовали для убийств яды, одновременно эффективные и малозаметные. Эти яды вводились в кровь жертвы посредством царапины или укола. Крохотная, но смертельная рана могла быть нанесена булавкой или острой гранью драгоценного камня в оправе кольца, причем таким образом, что жертва не осознавала этого до тех пор, пока смертельный яд, введенный таким коварным способом, не начинал течь по ее венам и не приводил к летальному исходу. Учитывая эти факты, я спросил себя, а не использовались ли в трагедиях Дедвуд-Холла некие аналогичные средства; и чтобы получить компетентное и авторитетное заключение, которым я мог бы руководствоваться в дальнейшем, я снова отправился в Лондон, чтобы проконсультироваться с выдающимся химиком и ученым, профессором Люкрафтом. Этот джентльмен всю жизнь изучал токсическое воздействие трупных ядов на человеческий организм, а также интересовался различными ядами, которыми представители диких племен смазывают наконечники своих стрел и копий. Будучи весьма сведущим в этих вопросах, профессор Люкрафт признался, что существуют сотни подобных смертельных ядов, о которых современные химики абсолютно ничего не знают. Также он выразил твердое убеждение, что многие из этих ядов могут вызвать те самые эффекты и симптомы, которые наблюдались в случаях с Чарнвортом и Трэнклером. И профессор привел в пример некоторые растительные экстракты, используемые различными племенами индейцев в Эквадоре; а в качестве ссылки на авторитетное мнение упомянул мистера Харта Томпсона, ботаника, изучавшего джунгли Амазонки. Томпсон, в частности, сообщал, что он обнаружил растительный яд, используемый туземцами для отравления наконечников стрел, настолько смертоносный по своей природе, что даже крохотная царапина на шкуре крупного ягуара привела бы к смерти животного в течение часа.

    Вооруженный этими фактами, я вернулся в Чешир и продолжил свое расследование, исходя из предположения, что для устранения Чарнворта и Трэнклера было использовано некое смертоносное растительное средство. Однако поневоле я задался вопросом, возможно ли, чтобы такой не слишком опытный человек, каким был Джоб Пэнтон, мог что-либо знать о таких экзотических ядах и их применении. Для меня это стало камнем преткновения. И хотя я был убежден, что у Пэнтона имелся веский мотив для преступления, я сомневался, что у него могли быть средства для совершения убийств. Наконец, чтобы попытаться получить доказательства по этому вопросу, я решил обыскать место проживания Пэнтона. Он уже долгое время жил в Натсфорде, в доме одной вдовы, и я подверг его комнаты тщательному и беспристрастному осмотру, но не нашел никаких признаков того, что могло бы подтвердить мои подозрения.
    Откровенно признаюсь: на данном этапе расследования я вдруг почувствовал, что мои усилия безнадежны и мне не удастся разрешить эту проблему. Мое уныние, однако, длилась недолго. Я не имел привычки признавать поражение до тех пор, пока существовала хоть какая-то минимальная вероятность успеха, поэтому я стал наводить справки о родственниках Пэнтона, и мои расспросы выявили тот факт, что он довольно часто ездил в Манчестер, чтобы повидаться со своим дядей. Также я узнал, что этот дядя был моряком и входил в небольшую команду, которая в поисках золота путешествовала по Перу и Эквадору. Это, поистине, было важным открытием, и его особая значимость станет понятной, если рассматривать его совместно с информацией, предоставленной мне профессором Люкрафтом. Давайте посмотрим на дело с точки зрения логики.
    Дядя Пэнтона был моряком и путешественником. Он путешествовал по Перу и бывал во внутренних районах Эквадора. Пэнтон неоднократно навещал своего дядю в Манчестере. Мог ли дядя, будучи в Эквадоре, ничего не слышать об уникальных ядах, используемых туземцами? Поскольку он был связан с исследовательской экспедицией, было разумно предположить, что он был человеком довольно высокого интеллекта и имел пытливый ум. Столь же вероятно, что он мог привезти домой какие-то образцы смертельных ядов или отравленные орудия охоты, которыми пользовались индейцы. Логично также допустить, что он рассказывал племяннику о своих путешествиях и показывал привезенные “сувениры”. Племянник, памятуя о своих обидах и видя доступные ему средства тайно отомстить тем, кого он считал своими соперниками, позаимствовал из коллекции своего дяди некие средства умерщвления, действие которых на первый взгляд невозможно было обнаружить. Я достаточно изучил Пэнтона, чтобы прийти к заключению, что он обладает необходимой хитроумностью для планирования и осуществления необычного убийства.
    Теперь в цепочке доказательств появилось мощное звено, и я продвинулся еще на один шаг вперед. Проконсультировавшись с главным инспектором полиции, который, однако, ни в коей мере не разделял моих взглядов, я попросил выписать ордера на арест Пэнтона, хотя и понимал, что юридически установить доказательства его вины будет крайне сложно, поскольку его дядя в то время находился в море, где-то в южном полушарии. Более того, все дело строилось на столь гипотетической основе, что казалось невероятным вынесение присяжными обвинительного приговора, даже если предположить, что судья и примет представленные доказательства. Однако я был уверен в своей теории и не собирался отступать. Поэтому я принялся за дело, пытаясь определить и найти то средство, с помощью которого яд был доставлен в тела Чарнворта и Трэнклера. В этом заключался успех моих стараний. Обнаружение орудия, которым был нанесен смертельный удар, стало бы последним звеном, необходимым для обеспечения обвинительного приговора.
    Также надо учесть, что имелись вполне убедительные доказательства того, что в обоих смертельных случаях не было никаких следов борьбы. Этот факт позволял предположить, что жертвы подверглись нападению тайно и, вероятно, даже не осознавали этого. Какова была вероятность того, что это было именно так? Если предположить, что Пэнтон был виновен в преступлении, как получилось, что ему, находившемуся на более низкой социальной ступени, было позволено приблизиться к своим влиятельным жертвам на расстояние удара? Самым любопытным было то, что у обоих мужчин имелись царапины на шее с левой стороны. Чарнворт был убит летней ночью в саду своего друга. Трэнклер погиб в полдень в глубине леса. Между обеими смертями прошло два года. И у каждой жертвы была царапина на левой стороне шеи. Это не могло быть простым совпадением. Убийства были преднамеренными.
    Следующим был вопрос о том, как Пэнтон (если, конечно, преступником являлся он) получил доступ на земли мистера Трэнклера? Во-первых, территория поместья была обширной и соединялась с посадками молодых елей. Когда нашли Чарнворта, он лежал за кустами рододендрона, возле того места, где начинались лесопосадки, отделенные от поместья обветшавшим дубовым забором. Пэнтону, в принципе, не составило бы труда пройти через посадки елей, а затем проникнуть на территорию поместья. Но как получилось, что он оказался там именно тогда, когда в том же самом месте прогуливался Чарнворт? Было бы преувеличением предполагать, будто Пэнтон слонялся там без дела и вдруг случайно увидел Чарнворта. Единственная гипотеза, которая следовала из разумных рассуждений, заключалась в том, что жертву заманили за кусты рододендрона. Но это сразу предполагало наличие сообщника. Тщательное расследование выявило тот факт, что Пэнтон имел обыкновение бывать в доме Трэнклеров. Он был знаком со многими слугами, частенько сопровождал молодого Трэнклера на охоте, а также периодически проводил по несколько часов в особняке в оружейной комнате, где чистил все охотничьи ружья, за что ему ежемесячно платили некоторую сумму. Эти обстоятельства в значительной степени облегчили мое расследование. Однако мне трудно было двигаться дальше, поскольку я не мог установить, какие средства были использованы, чтобы выманить мистера Чарнворта в сад — если его туда заманили; а я был уверен, что так оно и было. Но все же еще многое скрывалось в неизвестности.

    Получив ордер на арест Пэнтона, я сразу взялся за дело. Джоб, казалось, страшно удивился, когда ему заявили, что он арестован за причастность к смерти Чарнворта и Трэнклера. Поначалу он сильно растерялся. Однако, быстро взяв себя в руки, он сказал со странной улыбкой на лице:
    — Вам надо все доказать, а этого вы никогда не сможете сделать.
    Эти слова вкупе с поведением Пэнтона вряд ли свидетельствовали о его невиновности. Но я понимал, что доказать что-либо действительно будет трудно.
    Пэнтон вел себя самоуверенно и всем, с кем он вступал в контакт, говорил:
    — Я невинен, как агнец. А те, кто заявляет, что данное деяние совершил я, должны это доказать.
    В поисках дополнительных доказательств, подкрепляющих мою теорию, я связался с братом дяди Джоба Пэнтона, который работал на крупной текстильной фабрике в Олдхэме, и получил от него старый сундук, в котором хранились кое-какие вещи. Перед тем как отправиться в новое путешествие, дядя оставил этот сундук своему брату. Тщательное изучение содержимого сундука показало, что он был наполнен всякой всячиной, включая двух-трех маленьких деревянных идолов; несколько каменных орудий, подобных тем, которыми пользуются североамериканские индейцы; связки раковин каури, пару мокасин, перья разных видов и несколько высушенных экземпляров диковинных птиц; и последнее, но не менее важное: маленький бамбуковый футляр, содержащий дюжину крошечных заостренных дротиков с оперением на толстом конце. В сундуке также оказалась коробочка, вырезанная из камня размером примерно два на два дюйма, в которой помещалась вязкая, густая, похожая на клей, субстанция темно-коричневого цвета, издававшая слабый, но крайне тошнотворный запах. Все эти находки я сразу же передал профессору Люкрафту, который высказал мнение, что клейкое вещество в каменной коробочке было растительным ядом, которым, вероятно, смазывали дротики. Профессор, не теряя времени, проэкспериментировал с этим веществом и дротиками. Острием дротиков он царапал шкуры морских свинок, кроликов, собаки, кошки, курицы и поросенка, и в каждом случае смерть наступала через определенные промежутки времени — от четверти часа до двух часов. Посредством подкожной инъекции кролику крошечной порции клейкого вещества размером с горошину (разбавленной в спирте) он вызвал смерть животного ровно через семь минут. Потом к эксперименту была привлечена маленькая обезьянка, которой слегка оцарапали шею одним из отравленных дротиков. За очень короткое время у бедного животного появились печальные симптомы, и через полчаса оно было мертво; а посмертное исследование выявило многие специфические признаки, наблюдавшиеся в телах Чарнворта и Трэнклера. Были проведены и другие эксперименты, подтвердившие смертоносную сущность этих крошечных ядовитых дротиков, которые можно было через полую трубку выдувать на большое расстояние и после некоторой практики безошибочно попадать в цель. Анализ клейкого вещества в коробочке показал, что это сильнодействующий растительный яд; безвредный при проглатывании, но необычайно активный и смертельно опасный при попадании непосредственно в кровь.

    На основании этих фактов магистрат официально обязал Джоба Пэнтона предстать перед судом присяжных по обвинению в убийстве, хотя не было никаких явных доказательств того, что у него когда-либо имелись дротики или яд. Собственно, в дальнейшем и было высказано мнение, что дело по обвинению в убийстве должно быть прекращено, какой бы очевидной ни казалась вина этого человека.
    В надлежащее время Пэнтон предстал в Честере перед судом, и главным свидетелем обвинения была Эстер Дауни, которую подвергли суровому перекрестному допросу, не оставившему ни тени сомнения в том, что они с Пэнтоном когда-то были в довольно близких отношениях. Однако ее кузина Джесси Тернер оказалась искусной соблазнительницей. Было предельно ясно, что она настроила девушку против ее простоватого возлюбленного. Весьма вероятно (хотя это и не могло быть доказано), что Джесси Тернер была связана с мистером Чарнвортом и за определенное денежное вознаграждение действовала в его интересах. Отношения Эстер и Чарнворта свели с ума Пэнтона, который отчаянно пытался удержать возлюбленную, но она оставалась глуха к его призывам. Также выяснилось, что Трэнклер был знаком с Эстер, когда она флиртовала с Чарнвортом, и после смерти последнего девушка стала благосклонно улыбаться молодому человеку. В то утро, когда группа охотников, среди которых находился Трэнклер, отправилась в лес Мере-Форест, Пэнтон был одним из нанятых загонщиков.
    Доказательств хватало; многие обстоятельства стали ясны, как божий день, и это открыло путь для разных выводов. Но последнее и самое важное звено в деле так и не появилось. Пэнтона защищал умелый и пронырливый адвокат, который упорно настаивал, чтобы присяжные обратили внимание на то, что, во-первых, ни один из экспертов-медиков не поклялся бы под присягой, что двое мужчин умерли от воздействия яда, подобного тому, который был найден в старом сундуке, принадлежавшем дяде обвиняемого; и, во-вторых, не было ни единой улики, доказывавшей, что у Пэнтона когда-либо были отравленные дротики или он когда-либо имел доступ к сундуку, в котором они хранились. Эти два момента также принял к сведению и опытный судья при подведении итогов. Он изо всех сил старался подчеркнуть, что имеются определенные сомнения и нельзя допускать, чтобы простое умозаключение перевешивало эти сомнения, когда на карту поставлена жизнь обвиняемого. Хотя косвенные улики убедительно указывали на вероятность того, что обоих мужчин убил именно Пэнтон, тем не менее отсутствие прямых и веских доказательств, которых требовал закон, говорило в пользу обвиняемого, и было гораздо лучше позволить закону дать обратный ход, нежели осудить невиновного человека. В то же время, продолжал судья, обстоятельства смерти обоих джентльменов поставили в тупик экспертов-медиков, и не нашлось никого, кто взялся бы утверждать, что обе жертвы были убиты способом, предложенным обвинением. И все же было показано, что сильный яд, найденный в старом сундуке и, возможно, привезенный из труднодоступных джунглей Амазонки, должен был произвести как раз те эффекты, которые наблюдались в телах Чарнворта и Трэнклера после их смерти. Более того, сундук, в котором был обнаружен яд, находился в доме дяди Пэнтона. У лесничего имелся мощный мотив в виде всепоглощающей ревности, который мог побудить его попытаться избавиться от более удачливых соперников. И хотя Пэнтон был одним из участников охоты в лесу Мере-Форест в день, когда скончался Трэнклер, не было представлено никаких доказательств того, что он находился на территории поместья Дедвуд-Холл в тот вечер, когда умер Чарнворт. Если, взвесив все эти резоны, присяжные пришли бы к единому мнению, что косвенные улики недостаточны, тогда их прямым долгом было бы (сославшись на презумпцию невиновности) оправдать обвиняемого за недостатком улик.

    Присяжные совещались три часа и, по слухам, долго не могли прийти к согласию. В конечном итоге они вернулись в зал суда и вынесли вердикт “Невиновен”. Если бы дело слушалось в Шотландии, то вердикт был бы сформулирован как “Нет доказательств”.
    Джоб Пэнтон вышел на свободу; но вокруг него сгустилась какая-то дурная атмосфера. Бывшие приятели избегали Джоба, люди бросали на него подозрительные взгляды и шептались за его спиной. Все это продолжалось до тех пор, пока Пэнтон не отправился за море, в далекие западные страны. Больше его в Натсфорде никто не видел.
    Загадка Дедвуд-Холла до сих пор остается загадкой. И насколько близко я подошел к правильному решению, судить читателю.
   Информационный блок | +
   Формат: Новелла
   Название на языке оригинала: “The Problem of Dead Wood Hall” │ Первая публикация на языке оригинала: “Riddles Read by Dick Donovan”, Chatto, 1896
   Другие публикации: “The Crooked Counties” (антология под редакцией Хью Грина) The Bodley Head, 1973; “Vintage Mystery & Detective Stories” (антология под редакцией Дэвида Стюарта Дэвиса) Wordsworth Editions Ltd., 2006; “Murder at the Manor” (антология под редакцией Мартина Эдвардса) The British Library, 2016; “Murder Mayhem Short Stories” ed. Laura Bulbeck, Flame Tree Publishing, 2016; “Black Cat” Weekly #93, 2023.; etc.
   Первый перевод на русский язык: “Форум "Клуб любителей детектива", 12 декабря 2022 г., В. Краснов │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: “Murder at the Manor” (эл.), 2016 г.
×

Подробная информация во вкладках

Получается так.
Роджер Шерингэм. Если я правильно понимаю твой вариант, то это как тут. Вариант “глоссария”. Просто звездочка (одна) возле каждого слова (фрагмента), где нужно примечание и отдельной вкладкой примечания. Честно говоря, я не уверен, что это удобно. В принципе, большинство делают как Stark. Я очень сомневаюсь, что многие (гости ???), читают прямо с форума.

доктор Фелл писал(а): Я очень сомневаюсь, что многие (гости ???), читают прямо с форума.

    Ну, я вот читаю с форума. Учитывая, что стоит защита от копирования (которую, конечно, преодолеть легко, но всё равно какое-то время отнимает), проще прочитать так, чем возиться с текстовым файлом.
    А неудобства с шрифтом и размером меня не напрягают — я очень много текстов, в т.ч. по работе, читаю в сканах книг, так что привык продираться через любое форматирование.

    P. S. Вариант из предыдущего сообщения смотрится терпимо. Примечание явно другим шрифтом и мельче (возможно, стоило бы и цвет немножечко другой сделать, например, тёмно-серый или тёмно-коричневый; конечно, не какой-то яркий, это бы отвлекало от основного текста). Зато мелкий шрифт и прочитать тяжеловато. Мб, вместо сильного уменьшения размера менять цвет?

Роджер Шерингэм Да можно хоть цвета офф-топика. Запросто. Но тому, кто читает, как ты с форума), будет еще сложнее. Как удобнее, так и сделаю*. (мне кажется, что цветом экспериментировать на нужно).

Еще раз смотрим viewtopic.php?p=69198#p69198
А такой вариант?

Такой вариант хуже первых двух. Слишком сложный для восприятия и нереальный для копирования.

   Stark. Почему?
   1. Сложность восприятия. В чем? Что слово (к которому есть примечание) на чуть другом фоне. Так этим я занимаюсь. Решу вопрос. Видно, что оно выделено (подумаю как лучше — фон, шрифт и т.д.) Главное, что оно видно. Хочешь посмотреть примечание, смотришь. Нет — просто читаешь дальше.
   2. В чем проблема? Так как раньше ))) Просто открой все примечания и копируй (я проверил). Просто надо будет потом, уже в текстовом файле, самому сделать примечания.

Так тогда надо будет пробежаться глазами по всему рассказу с риском раскрыть концовку, открыть все примечания и после этого скопировать. Это мало кто будет делать. Но это имхо.

Доктор Фелл писал(а): Я хочу в такого рода темах вообще отказаться от отдельного блока примечаний. Благо проблема количество текста в скролле давно решена. Взамен, прямо в тексте рассказа, писать, чуть меньшим размером шрифта, само примечание (можно даже другим шрифтом)

А просто писать примечание по ходу текста, не скрывая его? Мы же не бумажную книгу редактируем.

Можно конечно, но все-таки Роджер Шерингэм тоже прав — не очень выглядит. Действительно, оттуда и взял, раньше так делали — текст и ссылка в тексте. При всем, что основное все-таки инфа на форуме, но эстетической части, я тоже уделяю много времени. Я чуть поколдовал с кодом. Убрал | и плюсик заменил на *. Просто слово и звездочка. Разберусь с фоном слова и может есть смысл поменять цвет звездочки.

Меня давно бесит эта длиннющая, режущая глаза, полоса.

Спойлер: Далее раскрывается

Одного человека судили за убийство, и долгое судебное разбирательство наконец-то подошло к концу. Судья завершал заседание своей заключительной речью.
СУДЬЯ: Итак, господа присяжные заседатели, вот факты этого дела. Как вы видите, каждый факт подтверждается доказательствами, основанными не на показаниях свидетелей, а на химических и физических исследованиях экспертов. Эти исследования так же беспристрастны, как и сама наука. Сами по себе они ничего не говорят ни в пользу подсудимого, ни против него. В этом случае они лишь устраняют тень сомнения, которая могла быть обоснованно принята в расчет. Я имею в виду то, что труп был сильно обожжен и обуглен под воздействием огня. Внимательный глаз науки увидел то, что человеческий глаз не смог увидеть. (В зале суда движение: присяжные переговариваются друг с другом)

Только еще немного подобрать цвет — не такой резкий.
А вот новый вариант спойлера

Спойлер: Далее раскрывается

Но в данном случае (то есть просто продолжается обычный текст).

Код: выделить все: [spoiler1=тут текст предупреждения]тут непосредственно сам текст[/spoiler1]

А так вообще (по моему вообще класс. Видно что спойлер и не режет глаза в стиле дизайн "вырви глаз"

Спойлер: Далее раскрывается

Но в данном случае (то есть просто продолжается обычный текст).
Как вы думаете?

Доктор Фелл писал(а):   А так вообще (по моему вообще класс. Видно что спойлер и не режет глаза в стиле дизайн "вырви глаз"
Спойлер: Далее раскрывается
Одного человека судили за убийство, и долгое судебное разбирательство наконец-то подошло к концу. Судья завершал заседание своей заключительной речью.
    СУДЬЯ: Итак, господа присяжные заседатели, вот факты этого дела. Как вы видите, каждый факт подтверждается доказательствами, основанными не на показаниях свидетелей, а на химических и физических исследованиях экспертов. Эти исследования так же беспристрастны, как и сама наука. Сами по себе они ничего не говорят ни в пользу подсудимого, ни против него. В этом случае они лишь устраняют тень сомнения, которая могла быть обоснованно принята в расчет. Я имею в виду то, что труп был сильно обожжен и обуглен под воздействием огня. Внимательный глаз науки увидел то, что человеческий глаз не смог увидеть. (В зале суда движение: присяжные переговариваются друг с другом)
Но в данном случае (то есть просто продолжается обычный текст).
   Как вы думаете?

Это вариант для размещения примечаний?

Нет. Это так будет спойлер. Старый вариант (с длиннющей, режущей глаза, полосой остался (не могу же я отредактировать все сотни сообщений с спойлерами :stars:

), но я вывел его с формы ответа. Сейчас в форме ответа spoiler2. Все просто:

Код: выделить все: [spoiler2=тут: в чем связан спойлер (можно просто слово "открыть")]тут спрятанный спойлер[/spoiler2]

. Нажали — прочитали и снова нажали — закрыли

Спойлер: тут: в чем связан спойлер (можно просто слово "открыть")

В этой теме я его примернил (вкладка о ГГ)

Для примечаний prim= (также в форме ответа)

Код: выделить все: [prim=слово (слова) требующее примечания]Текст примечания[/prim]

Просто идет текст. Затем слово (словосочетание) требующие примечания.

слово (слова) требующее примечания*

и дальше просто продолжение текста. Внешне идет просто текст и только небольшая звездочка возле слова (словосочетания), если есть примечание.

Все понятно?

Еще раз насчет нового спойлера.

Код: выделить все: [spoiler2=тут: в чем связан спойлер (можно просто слово "открыть")]тут спрятанный спойлер[/spoiler2]

. Если лень или же не знаете что написать после "spoiler2=", то просто "+/-"

Код: выделить все: [spoiler2=+/-)] тут спрятанный спойлер[/spoiler2]

Получится

Спойлер: +/-

Понакрутил себе разных вариантов примечаний, ссылок и т.п. И сижу, играюсь )))
Педантам посвящается :write:

Пример из обработки авторских тем:

The Waxworks Murder ǁ Убийство в музее восковых фигур*

Первая публикация на языке оригинала: "Harper" (US); "Hamish Hamilton" (UK) под названием "The Corpse in the Waxworks" / 1932 г.
Другие спорадические персонажи: Джефф Марл
Без невозможности: Тело женщины с ножевым ранением, найдено в музее восковых фигур.

Краткая аннотация:*

/ Цитаты:*

Переводы на русский язык*

│ есть в сети

Нажимаем (при желании) на * (звездочку), а там еще "куча звездочек", на которые, опять же, при желании, нажимаем. Короче "матрешка" по фелловски :crazy:

Продолжаю дурачиться :crazy:

Вообще все спрятал

It Walks by Night ǁ Под покровом ночи*

Кому интересно — смотрит, кому нет — "на нет и суда нет".

О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер

Re: О примечаниях в сборках рассказов + новый спойлер